Хорватия – отдых здесь это круто! — AtlasMap.ru
Хорватия – отдых здесь это круто!
Хорватия – отдых здесь это круто!
Осенью и весной Ровинь полон художественно мыслящих людей, предполагаю я. Собеседник подтверждает мою догадку. Ясное дело — им не надо ничего додумывать, можно просто срисовывать. А летом приезжают богатые яхтсмены — и вкладывают средства в развитие прибрежного искусства.
Статья: Хорватия – отдых здесь это круто!
Сайт: ВОЯЖ
Балканский синдром развивался у меня в организме давно. Многие считают, что вирус я подцепила из фильмов Кустурицы через музыку Бреговича, но я-то думаю, что еще какой-нибудь мой предок погибал от этой любви в незапамятной русско-турецкой войне. Болезнь развивалась стремительно, и однажды потребовалась экстренная шоковая терапия — сами Балканы.
От Балкан в свою очередь ожидались: бесконечный надрыв, море, соленое от слез, загар цвета вишни, щемящая тоска и цыганско-славянский панк, несущийся из каждого уличного кафе. Короче, ожидались черная кошка и белый кот в единстве и борьбе своих противоположностей.
Реальность, явившаяся сразу по прибытии в аэропорт города Пулы, шокировала полным несоответствием образам большого экрана.
Другой вопрос — что Хорватия — не Югославия, а Пула — не Косово. Что же тогда? Другое. Я ожидала горечи. Горечи не было. Была острота.
Острота, тонкость, нервность впечатлений и общее ощущение колючести от Хорватии. Колючести и хрупкости.
На острие иголок
В Хорватии живого много, и оно — хочешь не хочешь — заставляет себя наблюдать, а не прячется по зоопаркам и темным углам. Чайки забираются на балкон, воруют оставшееся от вечерних возлияний печенье, истошно орут и осуществляют перестановку пластиковой мебели. Белки шныряют под ногами — утром, пока я прохожу свои 200 метров до кромки воды, мою траекторию пересекает штук 7 нарушителей. Спускаясь в воду, высматриваю ежиков на черных камнях — чтобы не наступить, не дай Бог. Хотя уже заранее куплены специальные тапки-галошки, защищающие ступни от экологически агрессивной природы. Постепенно пляж заполняется купальщиками — в разноцветных галошах и сандалиях из пластика они смотрятся как пингвины разной степени упитанности. Именно купальщиками — загоральщикам на Истринское побережье Хорватии лучше не ездить. Все та же острота и колючесть здешней природы не даст расслабиться. Где шезлонги, где пляж? — истошно кричат наши по прибытии. А взывать бесполезно. Скалы, камни, небольшие кусочки песчаных отмелей. Но, послушайте, пляж с шезлонгами найти можно где угодно! А есть ли еще такое место, где можно залечь прямо в траве, усыпанной сухими хвойными иголками, где сине-соленый запах моря смешивается с целебно-зеленым запахом сосны. Где еще возможно такое — взять поутру велосипед и прямо в купальнике мчаться по берегу, по дорожке, которая служит границей между угодьями белок и владениями чаек! Разогнаться, а потом притормозить у понравившегося вида. И получить его в личное пользование. Велосипед под сосной, тело распласталось на теплом камне, хрустальная вода у ног. Можно даже раздеться до последней степени свободы — и никаких возбужденных нудизмом соседей: окружающие скалы прикроют срам.
Я, годами лежавшая на песках, топчанах, лежаках и матрасах, в Хорватии впервые за последние 15 лет решилась оседлать велосипед. А вы говорите — шезлонг!
Потом заметила: Хорватия вообще придает людям некоторое ускорение. Возможно, опять-таки сказывается эффект нахождения острого предмета в одном месте. Велосипеды и мотороллеры на суше, катера и яхты на воде — все куда-то перемещаются, двигаются, плывут и едут.
А вот машин мало — в прокате может не быть свободных автомобилей вообще. Нужно заказывать заранее — дня за три. Но это объяснимо: Хорватия — страна для пешеходов.
Прибрежное искусство
Для своих пешеходных прогулок я выбрала город Ровинь, старинную декорацию, оставшуюся от какого-то давнего сказочного представления. Глянцевые булыжники, отполированные подметками прохожих нескольких столетий, прожаренные черепичные крыши, слетающие с холма вниз к морю, частокол мачт в бухте и острый шпиль колокольни, венчающий всю композицию.
В каждом втором доме — художественный салон или галерея. Жители Ровиня страстно любят искусство и пытаются привить эту любовь отдыхающим. Иногда бескорыстно. Забредя в одну из галерей, я выбрала себе картину, которая оказалась слишком дорогой для сувенира. Хозяин с экзотическим балканским именем Владимир не только не потерял ко мне интерес, а, напротив, стал рассказывать о том, как работал в Голливуде режиссером много лет, как вернулся в Хорватию и как теперь получает удовольствие от жизни в самом лучшем городе мира. Ему и правда есть чем хвастаться: во-первых, в середине дня галерист пьет кофе в ресторанчике, удаляясь на 10 метров от своего офиса, во-вторых, он не беспокоится, продаст ли сегодня хоть одну работу. В-третьих, в комнате, где он сидит каждый день, 700 лет назад было стойло для осликов — главного гужевого животного Хорватии. Говорим мы с Владимиром на удивительном языке. Когда мне не хватает английских слов — я перехожу на русский. Когда я не понимаю его американский — он переходит на хорватский. Такой метод интернационального общения позволяет улавливать даже оттенки смысла (см. ниже о языке).
Осенью и весной Ровинь полон художественно мыслящих людей, предполагаю я. Собеседник подтверждает мою догадку. Ясное дело — им не надо ничего додумывать, можно просто срисовывать. А летом приезжают богатые яхтсмены — и вкладывают средства в развитие прибрежного искусства.
Львиный зев
Здесь очень дорогая недвижимость. Какое-нибудь ослиное стойло может продаваться по цене хорошей столичной квартиры. А все потому, что город этот облюбовали итальянцы. Они же, кстати, и приложили руку к его строительству: свернешь к морю и вдруг увидишь дом, стена которого обрывается прямо в воду, а к порогу причалена лодочка — что твоя Венеция. Итальянцы покупают дома в Ровине и ездят в него, как на дачу.
Можно проделать и обратное. Приехать из Хорватии в Италию. Навестить венецианцев. Успеть, пока их город не утонул окончательно в Адриатическом море. Всего 50 долларов — и через два с лишним часа ты вплываешь в самую знаменитую лагуну мира. А там — Тинторетто, Тициан, Веронезе, Тьеполо, Микеланджело, Сан-Марко, Сан-Дзакария, Санта Мария дей Фрари, Сан Джакомо ди Риальто. Лиры, маски, львы, голуби, гондольеры, пицца и бусы из муранского стекла… И на все на это — только 4 часа. И нужно обязательно успеть к отплытию катера — иначе гондольеры превратятся в карабинеров, маска — в вещественное доказательство, а российский паспорт — в отягчающее вину обстоятельство.
А Венеция нарочно усыпляет бдительность паломников из Хорватии, запутывает их, заманивает в узкие улочки, по которым от Сан-Марко до морского вокзала минут десять спокойным шагом для венецианца, для нашего соотечественника же — 40 минут романтических метаний между каналами и мостами. Попытка найти выход из Венеции своими силами не удалась, а катер уходил через 10 минут. Пришлось идти на поводу у местных бомбил. Самое дорогое такси в моей жизни — венецианское. За 8 минут гонки на катере по каналам — 50 долларов. Но разве это цена за сохранение добрых отношений с шенгенскими властями! На катер я успела вовремя — чтобы кинуть последнюю монетку в львиный зев Венеции.
Окончательная капитуляция
В голове в итоге заваривается чудовищная каша. Балканский коктейль. Венецианские полотна накладываются на виденный в Пуле римский амфитеатр. Сладолед (мороженое по-хорват-ски) заливается сливовицей, которая из-за комиссара Мегрэ всегда казалась напитком французских полицейских. Голливудцы возвращаются в Хорватию и снимают там фильмы про Одиссея. На моих глазах три ничейных барана абсолютно античной внешности спускаются к морю на водопой. Белки перекрикивают чаек. Из музыкального магазина доносится мелодичная цыганско-славян-ско-итальянско-турецкая смесь про «моэ сырце каменное». Я сдаюсь — захожу и выкупаю пластинку. И заодно требую Бреговича с Караджичем. Но черной кошки и белого кота уже нет. Купили мои венецианские попутчики.
Я ужасно расстроена. Я не понимаю, что же теперь делать. Хочется еще раз в Венецию, потому что только теперь понятно, на что нужно было потратить дарованные безвизовые 4 часа. Но на завтра уже заказан велосипед в прокате, и белки будут ждать утреннего нудистского шоу. Днем я обещала прийти на кофе к голливудскому галеристу и рассказать ему про «Борис Березовски и Владимир Гусински». И, наконец, я еще ни разу не была в самом романтическом кафе на всем Истринском побережье. Настоящее, живое море освещено там электрическим светом и превращено в огромный аквариум. Настоящие голые скалы служат мебелью. Заказываешь коктейль — и официант приносит мягкую подушку и даже плед. От воды и камней немного холодно, сидеть на камнях жестко и неудобно, но народ выстраивается в очередь, хотя бесплатная романтика в двух шагах.
Я решительно выпутываюсь из пледа и отправляюсь в бухту, где прячутся на ночь катера и яхты. Я слушаю, как шепчутся между собой по-итальянски, по-немецки и по-английски чужие яхты незнакомых мне людей и ищу среди них свою. Где-то же она должна найтись! Почему не в Хорватии?