История Португалии. По улицам Лиссабона — AtlasMap.ru

Posted On 31.10.2018

История Португалии. По улицам Лиссабона

По легенде Лиссабон основан самим Одиссеем. Навстречу великим приключениям уходили из столицы Португалии, некогда могущественной морской державы, и каравеллы Васко да Гама, Бартоломео Диаша. А 250 лет тому назад, 1 ноября 1755 года, самую западную европейскую столицу практически до основания разрушило сильнейшее землетрясение.

Статья: История Португалии. По улицам Лиссабона

Сайт:

«Лиссабон имеет сходство с Киевом и другими старинными городами по необыкновенной любви к колокольному звону», — писал в 1883 году путешественник К.Скальковский. Посещение торговой части города вызвало новые параллели: «От площади Праса до Комерсио идут прямые и ровные улицы: Золотая, Серебряная… Если у нас на Гороховой нет гороху, а на Морской — моря, то лиссабонцы более добросовестны. Золотая улица у них сплошь занята лавками ювелиров, Серебряная — лавками серебряных вещей».

Последнее сравнение не в нашу пользу, что в советские времена именовалось «низкопоклонством перед Западом». Однако другой русский автор — мореплаватель П.Панафидин отстоял честь отчизны. Он побывал в Лиссабоне в 1807-1808 годах и бродил по тем же местам, что и Скальковский. «Большой город, правильно расположенный; три улицы, параллельные между собой, имеют колоссальные дома в 4 этажа, но чрезвычайно единообразные: это точно огромные казармы под одну крышку, — пишет Павел Иванович. — Эти улицы, выстроенные так правильно после землетрясения, выходят на площадь к реке, как в Петербурге Исаакиевская… На сей площади воздвигнут монумент королю Иосифу (Жозе I. — Прим, ред.): всадник на высоком красивом пьедестале, — но можно ли его сравнивать с гениальным монументом Петра Великого?» Я бы тоже не сравнил…
Археологи обнаружили в здешних местах фундаменты античных храмов, развалины римских бань, фрагменты древних скульптур. Предположительно, еще 4,5 тысячи лет назад люди селились в районе устья реки Тежу, где стоит современный Лиссабон, а первый город здесь был заложен финикийцами около 1200 года до н.э. Окрестные земли населяли иберийские племена лузитан, откуда пошло древнее название страны — Лузитания. В 205 г. до н.э. город заняли римские легионеры, которые называли его Олисипо. Позднее римляне начали строить на холме первые укрепления.
Неожиданное археологическое открытие позволило сделать землетрясение 1755 года, приведшее к большим оползням, в результате чего «проросли» каменные монолиты театра времен Нерона. Но лиссабонцам в ту пору было, конечно, не до античности. Со временем об этих памятниках вообще забыли. На месте разрушенных строений возвели новые и надолго «закопали» память о римлянах. Раскопки начались лишь в 1950-х годах. Оказалось, что отрытое сооружение уникально: самый большой римский театр из обнаруженных на Пиренейском полуострове. Он вмещал около пяти тысяч зрителей.
Катастрофа 1755 года разделила надвое историю португальской столицы, которая в тот момент была одним из крупнейших городов Европы и имела около 250 тысяч жителей. Вот как это происходило.
Был праздник — День всех святых. Первый удар нанесла сейсмическая волна. За ней последовал пожар, занявшийся от тысяч свечей, горевших в церквах. Но самое страшное было впереди: возникшая в океане гигантская волна смела все прибрежные сооружения, причалы, склады с продовольствием. Подземные толчки повторялись в течение нескольких дней. Около 90 процентов зданий было уничтожено, центр города превратился в гигантский пустырь. Число жертв превысило 10 тысяч человек — небывалая цифра для того времени! Многие из тех, кто не был раздавлен обломками домов, не сгорел в пламени и не утонул, умерли позднее от эпидемий, вызванных стихийным бедствием. От Лиссабона остались лишь развалины и пепелища.
С тех пор минуло два с половиной века, но память об ужасной беде в народе жива. В одном из лиссабонских предместий, чудом уцелевшем во время землетрясения, ежегодно, в день трагедии, справляют праздник чудесного избавления. Радуясь спасению прапрадедов, на улицах поют и пляшут праправнуки.
Город, превратившийся в руины, надо было заново отстраивать и украшать. Подземный удар дал мощный толчок развитию ремесел. В Лиссабоне открылась новая «королевская мануфактура», пошло в гору производство керамических плиток.
Кстати, именно изразцы помогли узнать, какой была португальская столица до землетрясения. На уцелевшем по счастливой случайности кафельном панно со скрупулезной точностью запечатлен прежний облик города: не только дома, и улицы, но даже люди и их одежда. Уникальное произведение, хранящееся ныне в Музее изразцов, достигает 40 метров в длину. В это пространство вместилось изображение 16 километров лиссабонского побережья. Считается, что здешняя панорама — крупнейшая в мире.
К реке Тежу от площади Россиу сбегают аккуратные ряды лиссабонского «байти» — нижнего города, более всего пострадавшего от землетрясения. Наземные сооружения тех времен не сохранились вообще. Восстановление Лиссабона возглавил маркиз Помбаль, премьер-министр короля Жозе I. Он приложил немалые усилия, добиваясь восстановления «нижнего города». Сам участвовал в разработке архитектурного проекта новой застройки «байти» и рукодил строительными работами. В 1934 году в Лиссабоне на площади, носящей имя маркиза, ему был установлен памятник.
Единственный район Лиссабона, уцелевший от землетрясения, — Алфама. Он расположен на южном и восточном склонах холма, где стоит замок святого Георгия. Выстроенный первым королем Португалии, он считается самым древним сооружением города. Здесь колыбель Лиссабона. Алфама — настоящий средневековый город с узкими, кривыми улочками, бесконечными подъемами, спусками, лестницами, многочисленными кафе и сувенирными лавочками. Со стен замка открывается величественная панорама города с колокольней кафедрального собора. Здесь же, на холме, церковь св. Антония. В доме, напротив, в 1195 году родился святой Антоний Падуанский.
С этой точки хорошо видно и устье Тежу с переброшенными через него мостами. Один из них носит имя «25 апреля». Эта дата уже другой эпохи — память о свержении в 1974 году режима Салазара. Характерно, что при постройке мост носил имя самого диктатора. Кстати, в Португалии не преследуются деятели фашистского режима и даже сотрудники тайной полиции ПИДЕ. О них как бы забыли. На улице Лимоейро можно увидеть бывшую главную тюрьму тайной полиции, где сидели узники не только из Португалии, но и из ее африканских колоний.
Построенная на семи холмах у реки Тежу португальская столица, если смотреть на нее с набережной, выглядит, как Венеция: по крутым склонам сбегают дома — одни цвета охры, другие нежных, пастельных тонов. Между ними то тут, то там виднеются купола церквей и старинные башни.
В чем-то схожи между собой, наверное, все средневековые города Европы, о чем хорошо сказал поэт русского зарубежья Юрий Иваск:
«В Стокгольме и в Лиссабоне,
В Сиене и в Барселоне
Проулки средних веков,
Проулки темно-кривые:
Извилины мозговые
Тончайшие — городов.
Углы — ступеньки прогулок,
И к церкви каждый проулок
Выводит — и в церкви Бог».
Многие туристы начинают прогулку по Лиссабону с площади Праса ду Комерсиу (Торговая площадь). Ограниченная с трех сторон зданиями с аркадами, она своей южной стороной выходит к набережной. Раньше площадь называлась Дворцовой — здесь находилась построенная Мануэлем I в начале XVI века королевская резиденция «Дворец на набережной». Землетрясение 1755 года его тоже не пощадило.
Прямоугольная площадь, построенная во второй половине XVIII века, уже после катастрофы, считается одной из красивейших в мире благодаря удивительной гармонии пропорций. Весь ансамбль выдержан в неоклассическом стиле. На северной стороне площади — Триумфальная арка. Здесь же, неподалеку, — мэрия Лиссабона. Пройдя по набережной, можно выйти к Музею античного искусства, где хранятся богатые коллекции картин, скульптур, керамики, изделий из золота и серебра. Особенно хорошо представлен Древний Востока.
Неподалеку расположены городские причалы. Тысячи лиссабонцев каждый день пересекают Тежу на пароме. В столице они работают, а вот иметь здесь квартиру может позволить себе не каждый.
В 1988 году жители Лиссабона стали свидетелями нового бедствия: пожар, вспыхнувший 25 августа, уничтожил исторический центр Лиссабона — Шиаду. Помимо огромного материального ущерба, невосполнимые утраты понесло культурное и архитектурное наследие. Вскоре после разгула огненной стихии в Лиссабоне возникло общенациональное движение за возрождение исторического облика города. Был начат сбор пожертвований для этих целей, специальный кредит выделило ЮНЕСКО. Ряд видных архитекторов изъявил готовность участвовать в разработке проектов воссоздания исторической зоны Лиссабона.
Совместными усилиями в короткий срок удалось сделать многое. В 1994 году Лиссабону, который называют атлантической жемчужиной Европы, был присвоен титул Европейского города культуры (это звание является переходящим).
Наш маршрут начался и заканчивается у реки Тежу. Национальный дворец Белен на берегу Тежу — официальная резиденция президента республики, перед которым обычно толпятся туристы, желающие полюбоваться церемонией смены караула. В старинном манеже дворца находится Музей карет, в котором, как утверждают путеводители, представлен самый полный «парк» экипажей XVII-XIX веков.
Я уже упоминал о музее изразцов, но мимоходом, а сейчас предлагаю познакомиться с ним подробней. Он открыт для посетителей в любое время дня и ночи. За небольшую плату экскурсовод проведет вас по залам, где выставлены интереснейшие образцы этого традиционного португальского ремесла. Среди плиток — азулежу — преобладают голубые и лазурные цвета. Это напоминает о тех далеких временах, когда Португалия находилась под господством мавров. Именно у них португальцы переняли искусство изготовления азулежу, которыми стали украшать и христианские храмы.
Португальские изразцы — это не только геометрические или растительные орнаменты, но и целые художественные полотна. Маленькие плитки складываются в огромные панно с самыми различными сюжетами — религиозными, историческими, батальными или чисто бытовыми, сдобренные юмором.
Коллекция в Музее — самая крупная в мире — насчитывает свыше миллиона плиток. Однако для обозрения выставлена лишь незначительная часть этого богатства. Остальное — в запасниках, в разобранном виде. Одна из лиссабонских газет назвала это собрание «крупнейшей коллекцией мира, заколоченной в ящики».
Проблема в том, что для экспонатов не хватает места, да и средств. Музей расположен в старом монастыре, в одном из окраинных районов Лиссабона, что ограничивает его «жизненное пространство». С одной стороны давит городской сиротский дом, с другой — действующая церковь. Однако есть надежда на то, что в будущем положение улучшится. Недавно у соседей удалось выпросить дополнительное помещение, что позволит разгрузить несколько ящиков.
В заключение об истории наших с Португалией связей. Она сравнительно коротка — дипломатические отношения между нашими странами были установлены только в 1778 году. Это было связано с огромными, по тогдашним представлениям, расстояниями, которые разделяли два государства. Тем не менее, в 1725 году в Лиссабон впервые зашли два русских военных корабля. А с 21 марта по 4 апреля 1739 года в лиссабонском порту уже стояло русское торговое судно, доставившее в Португалию лес, лен, воск и другие товары. В обратный путь русские суда прихватили с собой фрукты, вино, оливки, соль.
После подписания в 1787 году с Португалией «Договора о дружбе, мореплавании и торговле», заходы русских военных и торговых судов в Лиссабон участились. Португальцам новые знакомые понравились: они отмечали чистоту кораблей, отменный внешний вид и дисциплину наших матросов.
Сохранились свидетельства о красочном зрелище, свидетелями которого были русские моряки, прибывшие в Лиссабон в составе эскадры вице-адмирала Дмитрия Сенявина. На подходах к Лиссабону и сегодня можно видеть грозный форт Сан-Жульян, под стенами которого, видимо, и стояли суда знаменитого русского флотоводца. Был среди них и корабль «Рафаил», на борту которого находился морской офицер П.И.Панафидин, мною уже упоминавшийся. Члены экипажа часто бывали на берегу. В один из дней Павлу Ивановичу довелось созерцать красочную церковную процессию.
Далее я воспроизведу рассказ Панафидина — с некоторыми сокращениями, но близко к тексту.
Это было 4 июня 1808 года, в день католического праздника Тела Христова. Павел Иванович вместе с несколькими русскими офицеров был приглашен к некоему швейцарцу, женатому на англичанке и перенявшему у нее все обычаи жизни британцев. Дом его находился в той части города, по которому по длинным параллельным улицам двигалась праздничная процессия.
С балкона сего дома моряки могли хорошо видеть всю процессию, которая произвела на них большое впечатление. «Французские войска цепью поставлены были по сим улицам, — пишет Панафидин, — площади заняты были кавалериею и артиллериею. Из всех окон домов опущены были богатые ковры и разные материи. Словом, все стены облеплены разноцветною пестротою».
День был тихий и ясный. Шествие открыли «по два человека монахов разных орденов, которых в Лиссабоне множество. После сего — дворянство в рыцарских одеждах, в шляпах с перьями; за ними шло важнейшее духовенство. Архиепископ Лиссабонский нес в богатом ковчеге Тело Христово под великолепным балдахином. Шествие заключалось генералом Жюно, всеми знатнейшими португальцами и французскими генералами».
Музыка, поставленная в разных местах, играла марш. Все солдаты и жители становились на колени, во время прохождения сей процессии. Святой Георгий, как покровитель Португалии, был везен на белой лошади; рыцарская его одежда вся была украшены перьями и бриллиантами, и сам принц-регент его поддерживал…
Офицеру не довелось увидеть ритуальные танцы, которые в течение столетий были неотъемлемой частью церковного празднества. По словам его соотечественника К.Скальковского, танцы в церковных процессиях, в особенности Corpus Christi (Тела Христова) сохранились в неизменном виде до начала XIX века.
В литературных кругах проявлялся большой интерес к духовному наследию далекой Португалии. У Пушкина есть стихи, которым он дал название «Из Камоэноса». А современник нашего великого поэта Иван Иванович Козлов (1779-1840) подарил не только «Венецианскую ночь», но и «Португальскую песню». Тот же Козлов переложил на русский язык ирландский «Вечерний звон», который со временем совсем «обрусел». А вот тогдашние лиссабонские звоны, как в России, так и в Украине вряд ли бы прижились.
Скальковский набросал колоритную сцену: «Лиссабонские колокола в руках опытных артистов вызванивают самый различный репертуар опер, опереток и даже плясовых мотивов. При мне церковные колокола валяли во всю ивановскую мотивы из «Травиатты». Случается, что несут по улице какому-нибудь умирающему Святые Дары, а колокола звонят мотивы Лекока и Оффенбаха; португальцы полагают, вероятно, что под такие звуки и умирать веселее. Церквей много потому, что церковная служба принадлежит к числу любимых развлечений. Я попал (в Лиссабон) в «месяц Марии», когда католическая служба отличается вообще пышностью и разнообразием. Но вечерняя церковная служба в аристократической церкви Dos Martires превзошла даже мои ожидания. Церковь была великолепно освещена газом и убрана живыми цветами, множество барынь в нарядных платьях. Общее впечатление походило скорее на театральную залу в спектакле gala. В придачу орган играл все время оперные и опереточные мотивы».
Причиной, приведшей к «обмирщению» церковных мелодий в Португалии, по мнению Скальковского, было все то же роковое землетрясение, с которого начинался наш рассказ. «Португальские органисты и церковные композиторы имели успех с конца XVI века, — утверждает автор. — Их было много и в Испании. Король дон-Жуан IV собрал все эти музыкальные сочинения — колоссальная библиотека, по большей части остававшаяся в манускриптах. Она сгорела в 1755 году, и с ней, почти что, все творения португальских композиторов. После катастрофы началось преобладание итальянской музыки в театре и церкви».
Так ли это было в действительности, судить не берусь. Но, похоже, подобно тому, как в Италии все дороги ведут в Рим, в Португалии все напасти проросли из землетрясения.