С любезного разрешения газеты «Страна Росатом» мы републикуем интервью, которое изданию дал президент ЗАО «Атомстройэкспорт» Александр ГЛУХОВ.
Текущие дела
Расскажите, пожалуйста, как идут дела на основных площадках.
В Бушере 8 мая состоялся выход на минимально контролируемую мощность. Следующий этап — включение в сеть. Мы рассчитываем, что это произойдёт в ближайшее время. Надо отметить, что блок сложный, работы ведутся с учётом рисков, связанных с оборудованием, которое было поставлено на площадку 30 лет назад.
Первый блок АЭС «Куданкулам» в Индии готовится к горячей обкатке.
В Болгарии мы подписали дополнение номер 12 о продлении действия подписанного с НЭК Болгарии соглашения. Сейчас идут переговоры. Они более конструктивные, чем это было ранее, но EPC-контракт до конца мая запарафировать не удалось. Болгарская сторона до сих пор не готова вести переговоры по ценовым вопросам.
А что с новыми проектами? Как обстоят дела, в частности, в Турции и Вьетнаме? Как идут переговоры с Китаем?
В рамках сооружения АЭС «Аккую» у нас подписан договор с турецкой компанией по изыскательским работам на площадке.
Во Вьетнаме идёт стадия подготовки основных документов. ТЭО проекта должна подготовить «Группа Е4». Параллельно идёт согласование текста межправительственного соглашения о предоставлении кредита. Реальное сооружение станции во Вьетнаме начнётся в 2013 — 2014 годах.
В Китае мы продолжаем обсуждать строительство третьего и четвёртого блоков Тяньваньской АЭС. Есть контракт на разработку технического проекта. После трагических событий на АЭС «Фукусима» китайский заказчик попросил представить дополнительные предложения по безопасности. Данные предложения мы готовим, планируем направить их заказчику в самое ближайшее время, дальше пойдут обсуждения.
Полагаю, что в проект могут быть внесены корректировки, но несущественные. Думаю, они не должны отразиться на динамике реализации проекта сооружения второй очереди Тяньваньской атомной электростанции.
Есть ещё БН-800, который хочет купить Китай.
Да, это очень чувствительная тема, которая касается передачи технологий. И этот вопрос пока открытый. Для того чтобы передать критические технологии в КНР, необходимо подписание межправительственного соглашения. Этот документ согласовывается. Немогу сказать, что динамика высокая. Но мы параллельно ведём переговоры с китайским заказчиком по подготовке материалов для ТЭО.
Тут существенный момент в том, что блок БН-800 предназначен в большей степени для замыкания ядерного топливного цикла. То есть тема больше научно-прикладная и очень перспективная. Это не чисто энергетический реактор. С учётом этих аспектов необходимо формировать ТЭО.
Какие у вас сегодня приоритеты по странам и регионам, помимо перечисленных?
На сегодняшний день мы внимательно следим за всеми конкурентными рынками, будем продолжать отслеживать ситуацию в «постфукусимском» периоде. И везде, где будут объявляться конкурсы или будут возможны прямые переговоры, мы будем принимать участие.
Мы уже участвуем в тендерной работе по АЭС «Темелин» 3, 4, собираемся участвовать в венгерском тендере по строительству блоков АЭС «Пакш», который будет объявлен ориентировочно в следующем году. Активную работу ведём на Украине и в Белоруссии. Поддерживаем тесные рабочие контакты с Арменией.
В Индии речь идёт не только о второй очереди АЭС «Куданкулам», переговоры по которой ведутся. Будет предусмотрена как минимум ещё одна площадка, где планируется применить российские технологические решения. Возможно также сооружение АЭС в Иордании и Бангладеш.
Мировой рынок
Можно ли уже сегодня оценить, как поменяется рынок после событий на АЭС «Фукусима»?
Мы видим, что Италия перенесла как минимум на год решение о возобновлении развития атомной энергетики. Запретительную позицию занимает Германия. Свой отказ продекларировали Индонезия и Венесуэла. Но те страны, которые ранее проявляли интерес к развитию национальной атомной энергетики, в основном продолжают отстаивать свои позиции.
Сколько должно пройти времени, прежде чем окончательно сформируется новая картина рынка?
Я думаю, как минимум год. Хотя это крайне консервативная среда, возможно, потребуется больше времени.
Японцы сегодня говорят о том, что для полноценной ликвидации последствий на АЭС «Фукусима» необходимо от полугода до девяти месяцев. Но это только предварительные оценки. И что будет после истечения данного срока, определённо сейчас не может сказать никто.
Тем не менее Чехия, например, не отказывается от планов по достройке АЭС «Темелин» и обещает в 2012 году определиться с технологией. Как там сейчас обстоят дела?
В рамках предтендерной стадии идёт активная подготовительная работа. Мы ожидаем, что тендерные требования будут сформулированы в начале осени. Как только мы их получим, начнём готовить свои предложения. После их представления начнутся переговоры с каждым поставщиком для уточнения имеющихся предложений. Такая практика используется многими странами.
На мой взгляд, в данном тендере у нас есть определённые преимущества, но свои преимущества также есть у AREVA и «Westinghouse».
А политический фактор будет играть какую-то роль?
Политический фактор играет свою роль всегда. Тем не менее большим плюсом в Чехии для нас являются технические и технологические факторы. К примеру, значительную часть оборудования мы можем изготовить на чешских предприятиях. Всё остальное — этоуже работа заказчика, который сделает выбор на основании имеющихся приоритетов.
На тендер в Чехии вы пошли в рамках международного консорциума. Допускаете ли создание подобного рода союзов с иностранными игроками в других странах?
Прежде всего надо отметить, что любой консорциум может создаваться только по решению Росатома. Все вопросы по крупным договорённостям на зарубежных рынках и по стратегии выхода на рынок вырабатываются на уровне руководства госкорпорации с привлечением специалистов, в том числе из Атомстройэкспорта.
Мы можем выдвигать какие-то предложения на основании собственного анализа ситуации, но финальное решение остаётся за нашим мажоритарным акционером — госкорпорацией «Росатом».
От себя скажу, что на сегодняшний день подобная форма реализации проектов возможна на территории Латинской Америки. Это Бразилия и Аргентина, где уже работают сильные национальные игроки.
Как вы оцениваете шансы китайских и корейских компаний на получение зарубежных заказов по строительству АЭС?
Корейцы уже появились на рынке, получив контракт в Объединённых Арабских Эмиратах. Другое дело, что на других рынках они пока не присутствуют. Переговоры с Турцией, например, у Кореи не увенчались успехом.
Если говорить о текущей ситуации в Китае — у местных компаний есть опыт сооружения только реакторов второго поколения, тогда как мы сооружаем проекты 3+. Возможно, второе поколение АЭС можно сегодня продать кому-то, только мне такая страна не известна.
Правда, думаю, через несколько лет новое китайское предложение на рынке атомной энергетики может появиться. Они сегодня отрабатывают его совместно с «Westinghouse»в рамках проекта AP1000.
То есть получается, что «Westinghouse» себе выращивает конкурента?
Не думаю. Скорее всего, таким образом они хотят закрепиться на китайском рынке. Передавая Китаю технологию, они делают её базовой для этой страны, точнее пытаются сделать. Посмотрим, что из этого получится.
Конечно, такая стратегия имеет свои преимущества. Для себя «Westinghouse» таким образом формирует рынок дополнительных поставок и услуг. Но это вопрос бизнес-стратегии.
Мы активно строим по своим проектам АЭС в России, тогда как AP1000 на сегодняшний день даже не прошёл полное лицензирование в США. Тем не менее китайцы приняли на себя этот риск. А «Westinghouse» таким образом имеет возможность получить референтную станцию.
Таким образом, сегодня на мировом рынке есть три основных игрока с заказами: Росатом, который представляет ЗАО «Атомстройэкспорт», «Westinghouse» и AREVA. И есть ещё AECL, GE и Hitachi, у которых заказов пока нет. К ним добавилась KEPCO,а в перспективе может быть ещё китайский представитель. На этом всё или кто-то ещё в ближайшие годы появится?
Есть ещё японцы во Вьетнаме на площадке «Ниньтхуан-2». А в целом рынок поставщиков, конечно, будет развиваться. Конкуренция будет жёстче, а конструкции взаимодействия будут ещё сложнее. Но мы к этому готовы.
Юлия Гилёва